|
| Просмотров: 5465 | размещен 23.10.2008 |
31.07.2006 – 17.08.2006 Предыстория Нашим сенсеем предлагались следующие варианты: Кавказ, Забайкалье, Алтай, Саяны, Карелия, но почти все они были отвергнуты. Недели три в «Зодиаке» и окрестностях не утихали споры (временами переходящие в драку) о том, куда же мы поедем. Наконец решено – Восточный Саян, река Иркут (3 к. с.). И как приятное дополнение к сплаву предполагается легкая прогулка на хребет Хамар-Дабан и обратно. Все согласны, рады и счастливы. Часть будущей команды разъезжается по местным маршрутам открывать чудеса и прелести Уральской природы диким городским жителям: Коля с Иринкой уходят на Чусовую, аж на две недели, а я на недельку уезжаю на Вишеру. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Действующие лица и исполнители:
Дислокация по палаткам такова:
За неделю до предполагаемого отъезда первая половина команды закупила все необходимые продукты, которые уместились в трех небольших мешках, килограммов под сорок каждый (да, поесть мы любим). Андрей нервничал по поводу сладкого: «Мало купили», но когда нашему Сенсею было заявлено, что одной халвы куплено шесть кг, он успокоился. В течение этой недели Доктор с Сенсеем пытались купить билеты на поезд. Но билетов на нужное нам направление не было. Лишь в пятницу нам каким-то чудом удалось приобрести шесть билетов. Счастливые, еще не совсем поверившие в свою удачу, мы по чьим-то ногам, по собачьим хвостам и чемоданам пробрались к выходу и поспешили в «Зодиак» с радостной новостью – уезжаем в понедельник. А тем временем Иринка и Коля с четырьмя оставшимися на борту туристами мужественно гребли по Чусовой в сторону Перми, продираясь сквозь ливни, снегопады, ураганные ветры и тучи голодных комаров. Терпя лишения и страдания (ни интернета, ни телевизора, даже сотовый – и тот пришлось обменять у местных варваров на банку сгущенки) они шли к цели. 30.07.06, воскресенье Мы ждем. Ждем ребят с Чусовой. Они уже позвонили – «все в порядке, скоро будем». И вот, во дворе, фыркнув, замигала машина. Выбегаем на улицу встречать. Усталые, довольные, не выспавшиеся, а у половины и давно небритые лица – роскошная борода Николая приковывает всеобщее внимание. Помогаем разгружать машину, и спрашиваем, спрашиваем, спрашиваем. Но ребята устали – им бы домой, поспать недельку, и не до рассказов. И тут Андрей с радостной улыбкой на лице вопрошает: «А вы знаете, что мы завтра уезжаем?» Немая сцена. В Колиных глазах с похоронным звоном тает мечта о горячей ванне и холодном пиве… До поезда остается 19 часов. Мы разъезжаемся по домам. 31.07.06, понедельник Подъехав к «Зодиаку», грузим в Газель наши рюкзаки, сумки с катами, вязанки рам и весел. Когда начали грузить мешки с продуктами, Газель осела на задние рессоры. Водила, с ужасом глядя на свою бедную машинку, никак не мог поверить, что продуктов всего-то для шести человек на две с небольшим недели. А что вы хотите – организмы у нас молодые, растущие, да и Сенсей халву очень любит… ...До поезда два часа. Ждем Иринку с Колей (наверняка ночью не спали – собирались). Вот, наконец, и они. Забрасываем рюкзаки в кузов, втискиваемся всемером в кабину Газели и, помахав на прощание остающимся, уезжаем в сторону Перми-II. Пермь-II. Мы с грудой рюкзаков стоим у табло – ждем, когда объявят наш поезд и путь. Старт!!! Третий путь главного направления. Сломя головы несемся к поезду с рюкзаками на спине и продуктовыми мешками под мышкой. Нужно успеть сделать две ходки и загрузиться в два разных вагона – все роли давно расписаны и решено кто что несет. Загружаемся сначала в четвертый, затем в первый вагон. Проводница с ужасом смотрит на наши небольшие мешочки с едой, которые почему-то не пролазят в проходы между купе: Возникает проблема – Сенсея не пускают в вагон с рамой. Приходиться доплачивать и грузить раму в багажное отделение. Ну, вот и все, мы разместились по вагонам: первая палатка в четвёртом вагоне, «Хроники» – в первом. Бедные наши соседи. 16.09 – поезд тронулся и мы вместе с ним. Поход начался! Ура! Столь сильные первые переживания лечатся только одним способом – нужно что-нибудь срочно съесть. Голод разыгрался не на шутку. Через минуту наше купе напоминало обезьяний вольер во время землетрясения: Кирилл, держась одной рукой за край верхней полки, а ногой за форточку, пытается достать из мешка необходимый минимум продуктов, доктор, сидя на верхней полке, одной рукой достает домашний пирог, а другой пытается открыть банку с салатом, придерживая оную же банку ногой – правой, левой же он упирается в потолок, дабы не упасть на нижних соседей, людей милых и ни в чем по идее не виноватых, а Иринка развешивает по купе (нашему и двум соседним) не успевшие высохнуть за ночь носки, футболки, куртки, ботинки, шапку-ушанку и варежки, пугая соседей по вагону, как количеством этих предметов, так и расцветкой. Ну, вот и настало время обеда. Трое оголодавших питекантропов, утробно рыча, набросились на еду так, что матери прятали своих детей под одеялами на верхних полках, мужчины, нервно куря в тамбуре, боялись зайти в вагон, а проводнику снились кошмары. После легкого полдника, Доктор, решив, что стоит укрепить нежные юные организмы перед суровым испытанием, достал «пшикалку». Команда, подсевшая на нее еще на Рыбной, встретила появление заветного баллончика дружным жизнерадостным ревом. Полуденный чай. Сытые, умиротворенные, не спеша, потягиваем крепкий напиток древних китайцев, поедая домашний пирог и уничтожая стратегические запасы сахара, печенья и прочих плюшек. Мозгов у нас много, они питания требуют, вот и жуем сладкое. Некоторые, явно переев сладкого, начинают ставить опыты на людях: горячая ложка прикладывается к докторовой ноге. Эффект потрясающий – доктор просто-таки взлетает на третью полку. Возвращается с рулоном скотча – по мнению медицины, он лучшее седативное средство в походных условиях. Но – чистая, искренняя улыбка безвинного младенца плюс обещание вести себя хорошо – спасли Иринку от справедливого возмездия. Вечер. Будущее светило российской педагогики спит, и поэтому можно расслабиться – смотрю в окно, вспоминаю весну – сейчас все по-другому. Отцвели полевые травы, только иван-чай еще держится, да таволга. На небольших полустанках, когда поезд замедляет ход, в вагон врываются запахи леса и поля - влажноватый запах таволги, дурманящий запах душицы (кое-где еще цветет), горьковатость – зверобоя. Сложная эта смесь волнует сердце и душу, как будто не в поход еду, а на родину возвращаюсь, где давно не был… 01.08.06, вторник В течение нескольких минут любуюсь на подпрыгивающую очередь у туалета, на мальчишку, который, пользуясь тем, что мама заснула, таскает из сумки конфеты. Наслаждаюсь утренним чаем с лимоном, сгущенкой и халвой – блаженство… В купе тишь да гладь – Кирюха не спеша, читает свежий журнал – тоже, видимо, растягивает удовольствие, но… проснулась Иринка – лафа закончилась. Сначала она попыталась стянуть у Кирилла кроссворды, затем намешала в чай доктору столько сахара, этот чай смог бы выпить только Сенсей (известный сладкоежка), после этого, решив, что в купе слишком тихо и спокойно, она начала щекотать пятки двум ни в чем не повинным «Хроникам». После увлекательной игры «догони меня Кирилл» и завтрака, во время которого был доеден трехдневный запас продуктов, было решено закупить необходимое количество снеди в ближайшем крупном городе – Омске. В ожидании Омска мы начали сочинять поздравительную песню для Андрея… но кончилось сладкое, и мозг, взбунтовавшись, отказался работать. Омск. Поезд стоит минут двадцать. Вылетаем с Кириллом – Иринка осталась в вагоне – на привокзальную площадь. Покупаем необходимое и вспоминаем, что в Омске делают потрясающее мороженное, покупаем и его. Прибежав назад, отпускаем Иринку на несколько минут подышать свежим воздухом. Посмотрев на количество продуктов, бледнолицый оппозиционер обозвала нас шайкой троглодитов-питекантропов и, ловко увернувшись от летящего тапка 48 размера, способного убить небольшую корову, ушла на перрон, где местные жители продавали все, что угодно. Китайские игрушки вперемешку с дрессированными тараканами, пирожки с сомнительным содержимым и грустных жареных, синего цвета, кур, ровесниц Тутанхамона… Вернувшись в вагон, мгновенно смолотили мороженное, и мозг, обрадованный обилием углеводов, выдал последние два куплета песни – поздравление готово! Запив мороженое горячим чаем, сели репетировать песню. Восемь куплетов – это не шутка, поэтому, когда мы закончили петь поздравление Сенсею в четырнадцатый раз, несколько соседних купе начали подвывать нам в такт. Вечер. В поезде гаснет свет, наши измученные соседи смотрят на нас с надеждой и мольбой в глазах, но… где наша не пропадала – наша пропадала везде. Доктор достает налобник, соседи вешаются на простынях, вечер (точнее уже ночь) авторской песни продолжается. 02.08.06, среда За этим веселым занятием подкатили к Красноярску. Вспомнилась весна – Рыбная, Уяр, Столбы. В Рыбную долго плевали из окна (даже когда речка скрылась за поворотом), подавая дурной пример несовершеннолетним детям. Проезжая мимо Канска, отпихнув от окна мирно курившего двенадцатилетнего пионера, долго и громко кричали: «Привет канцАм», заставляя спотыкаться дорожных рабочих. Иркина тетрадка (вернее блокнотик) уже пополнилась первыми записями. Судя по тому, как тщательно она от нас прячет этот блокнот, ничего хорошего о нас там не написано. Пару слов об утреннем моционе: из четырех мужиков теперь бреется один Кирилл. Сенсей не бреется в походах в принципе, у Коли такая роскошная борода, что бриться было бы преступлением, а Доктор решил отрастить подобную и тоже забросил свой станок. Так что Кирилл сейчас походит на доктора зоологии в кругу своих питомцев. А за окном поля и перелески постепенно сменились лесом – тайга подступала к поезду. Мы приближались к концу первого участка нашего пути – самого спокойного. Завтра – Слюдянка. А пока мы бездельничаем, отсыпаемся, отъедаемся и ходим в гости в четвертый вагон. Между прочим, услышали рассказ проводника соседнего вагона: дескать, ночами по поезду бродит фигура в белом кимоно и с веслом в руке, заходит в купе и, светя налобником в лица пассажирам, замогильным голосом спрашивает: Однажды, когда охранники столкнулись с призраком в тамбуре и своими криками напугали его, то он (призрак), бросился прочь, скача по верхним полкам, и скрылся в вагоне – ресторане. 03.08.06, четверг С самого утра по вагону носится светловолосое торнадо, сбивая с людей рюкзаки и чемоданы, а самих людей с ног. Из эпицентра торнадо слышны вопли: – Байкал! Байкал! Омуль! Вода! Тайга! Горы! С трудом утихомирив торнадо, оказавшееся Иринкой, выясняем причину столь буйного поведения – некоторое время поезд будет идти по берегу Байкала, и мы сможем любоваться гладью и ширью его вод. Подъезжаем к Байкалу, прилипаем к окнам, забыв, что нужно собираться и … горькое разочарованье – окружающее поезд пространство находиться под властью тумана. Как будто кто-то окунул поезд в молоко. Слегка разочарованные собираем рюкзаки и протискиваемся в тамбур. Проводница, очередной раз впрессованная в стенку моим рюкзаком, не скрывая радости и облегчения, прощается с нами. Слюдянка. Поезд стоит пять минут, этого более чем достаточно, чтобы выгрузиться с поезда на перрон, если только никто не помешает… В раскрывшиеся двери вагона с перрона лезет обезумевшая толпа людей с выпученными глазами и пучками селедки (позднее выяснилось, что это был знаменитый омуль), тамбур наполняется воплями: «Горячее! Холодное! Омуль!!!» и… восхитительным ароматом копченой рыбы. Но нам не до рыбы, нам бы вылезти. Не тут-то было, толпа, состоящая из бабулек, закаленных в магазинных очередях советского периода, устояла бы и против Тайсона. Приходится менять тактику. Сначала сбрасываем вниз сорокакилограммовые рюкзаки, а затем в освободившийся проход прыгаем сами. Вот мы и на перроне. Со стороны продажа омуля проезжающим пассажирам поезда напоминает знаменитую сцену штурма Зимнего. Видим Сенсея, Ольгу и Колю. Слегка потрепанные в схватке у вагонов, но довольные, они идут навстречу к нам. Сенсей с аппетитом (а когда у него его не было?) жует отобранного у кого-то омуля. Перетаскиваем рюкзаки и снарягу за вокзал. Здесь нас должны встречать. И верно – к нам подходит плотненький, невысокого роста, по-домашнему уютный человек – Дима. Это с ним Андрей договаривался еще из Перми. Подходим к аккуратненькому и новенькому УАЗу – нашему средству передвижения на ближайший день. Грузим рюкзаки, каты, мешки на крышу «буханки», а рамы, весла, гитару и недоеденного Андрюхиного омуля – в салон. Первым делом – почта. Нужно послать телеграммы о том, что мы выходим на маршрут. Ирка, Коля и Ольга умудряются даже в Слюдянке найти китайский рыночек и становятся обладателями трех пар сланцев ядовито-желтого цвета. Они довольно неплохо будут гармонировать по цвету с каской Андрея.
Сев в машину, задаем Диме вопрос, мучающий нас последние два часа: Ура! Заезжаем за хлебом в местный магазинчик. Хлеб оказался потрясающим – вкусный, мягкий, ароматный. Берем его немного – караваев пятнадцать. Снова в машину и в горы. Едем по серпантину, любуемся выходящими навстречу из тумана горами. Мрачная и одновременно притягивающая взор картина. Выезжаем из петель серпантина в долину. Открывается потрясающий вид: по правую руку тянется цепь горных хребтов, освещенная поднявшимся уже довольно высоко солнцем. Медленно, величественно проплывают горные пики мимо нас, то один прикроется от солнца набежавшим облаком, то другой подставит под золотые лучи бурый бок. Они царят над долиной. Где-то у их подножия течет Иркут, кое-где видны небольшие деревеньки, стада на полях кормят комаров. Но все это замечаешь потом. А сначала видишь только бескрайнюю горную страну, небо и втиснутую между отрогами хребта долину реки. Подъезжаем к бурятской границе. Все тихо и мирно: ни пограничников, ни полосатых столбов, ни контрольной полосы. Только красивый ухоженный дацан, табличка, сообщающая о том, что мы въезжаем в национальный парк, да небольшое одноэтажное строение – корчма, по местному - «хал». Заходим внутрь – просто и скромно, деревянные столы и скамьи, деревянный же прилавок, за которым пожилая, но внушающая оптимизм своими размерами, бурятка с лицом древнего ожившего идола – таким же непроницаемым и отрешенным от всего земного. Просим показать позы, и берем меню. Сравниваем увиденное с ценами и понимаем, что быстро мы отсюда не уйдем. Понимает это и Дима, наблюдающий вылезшими на лоб глазами за тем, как мы поглощаем тройные порции поз, плова, молока и местного гибрида сметаны и масла. Аппетит появляется во время еды. Берем еще плова – он здесь божественный, по всем правилам приготовленный в огромном казане. Наконец, расплатившись, лезем в машину. «Позная» нам понравилась, нужно заглянуть сюда еще когда-нибудь. И под крики: «Я люблю Бурятию», «Оставьте меня здесь, я хочу здесь жить», «Все равно халва вкуснее» и облегченные вздохи Димы мы пересекаем границу. Дорога петляет вдоль Иркута, поэтому все пытаются рассмотреть, что же из себя представляет эта речка. Прогнозы не утешительны: в просветах деревьев виден полувысохший ручей, где даже кошке будет проблематично утопиться. Лица нашей бравой кампании скучнеют. Мы ехали к порогам, валам и бочкам, а вместо этого – на дне размытого галечного русла воды меньше, чем в Акчиме летом. Грустные, мы подъезжаем к месту старта. Вблизи Иркут, вопреки ожиданиям, внушает некоторую надежду – не Енисей, конечно, но воды достаточно, и течение быстрое. Разгружаем машину, прощаемся с Димой на неделю. Он нас заберет из Кырена, до которого еще нужно дойти. Разбираем рюкзаки, ставим палатки. Часа через полтора над весело потрескивающим костром висят котлы, мы готовим ужин и присматриваемся к реке. Кирюха, заприметив у дороги небольшой водопадик, убежал туда купаться. Место там красивое, беседка, скамеечки, божок какой-то бурятский охраняет все это дело. Да только плохо, видимо, охраняет – святое место помимо ритуальных ленточек украшено внушающей уважение своими размерами помойкой. Иринка, тем временем, попыталась скормить нам собранные в лесу грибы под названием «вроде бы съедобные», но на уговоры мы не поддались. А между тем вечер к ночи собирался. Кипит первый, но явно не последний на сегодня котелок чая. Иринка, Ольга и Сенсей наперегонки поглощают очередной килограмм халвы. Стемнело. Задумчиво журчит по камням вода на отмели, потрескивает и стреляет угольками костер. Недавно расчехленная гитара перекочевала от доктора к Коле. И под перебор струн шестеро в меру бородатых и уже вполне одичавших людей, любуются видом потрясающего ночного неба. Нам такое видеть приходится не часто – дикари, которые живут в каменных джунглях, редко смотрят в небо. Чтобы лучше видеть звезды, Сенсей подгребает под себя кучу хвороста и устраивает себе лежанку. Теперь он похож то ли на приготовленного к закланию агнца, то ли на колдуна, пойманного святейшей инквизицией, то ли на сумасшедшего йога… так и хочется факел горящий поднести… Но слаб человек, и со слипающимися глазами мы разбредаемся по палаткам. Казалось бы – вот палатка, теплый спальник, ложись и спи, не тут-то было. Хроники – они вообще люди жизнерадостные, а тут еще такой катализатор – Иринка. Теперь-то я понимаю, почему Андрюха сбежал от нас еще на Ревуне. Наша палатка засыпает примерно минут через сорок дикого гогота, хрюканья, взвизгиваний и смеха, переходящего в плач. Но окончательно мы успокаиваемся после того, как осторожные шаги и стук весел около соседней палатки наводят нас на мысль о скором возмездии. 04.08.06, пятница Вылезаю из палатки, бреду к речке умыться. Навстречу – бодрый Кирилл: Решаю окунуться. Захожу по колено и понимаю, что жестоко обманут. В такой воде даже белые медведи не купаются, но делать нечего, - окунаюсь с головой, умываюсь и вылетаю со скоростью курьерского поезда на берег. Мы не белые медведи, мы хуже – мы Хроники. После ледяной ванны на берегу просто тропики. За завтраком делимся впечатлениями. Иринка в лесу увидела тигра и, прибежав в лагерь, долго прыгала от страха. После того, как она описала нам этого тигра, оказалось, что это был бурундук, еще полчаса наш летописец прыгал от радости. Доктор видел толпу гималайских зайцев. Почему гималайских – никто так и не узнал. После завтрака начинается сборка катов. Ну, если с четверкой все более-менее ясно – собирается она довольно просто, то с нашей двойкой - «Твиксом», приходится повозиться. Сначала вяжем резиной раму, затем подвязываем гондолы, после чего к раме намертво прикручиваем выструганные из дерева и обернутые в коврики сидухи, ставшие до конца похода «буратинами». Наконец каты собраны, шмотки упакованы в рюкзаки, а рюкзаки привязаны к рамам. Андрей предлагает провести учения по забрасыванию морковок. Слово Сенсея – закон. Встаем по берегу с морковками. Бросаем кусок бревна в воду и стараемся его спасти… Не хотел бы я оказаться на месте бревна. Ни одно из семи дровишек мы не спасли. Печально, но делать нечего. Надеюсь, морковки нам не пригодятся. С этой надеждой лезем на каты и в путь. Речка хоть и мелкая, но быстрая. Такой прозрачной с изумрудным оттенком воды я нигде не видел – потрясающей красоты речка! Сверху она показалась мне угрюмой и скучной, но сейчас я о ней другого мнения. Изумрудная вода, все камушки на дне видны и блестят, переливаются на солнце. По берегам Иркута – довольно крутые горы, покрытые нежно-зеленым лиственным лесом. Речка петляет и невооруженным взглядом виден уклон. Скорость у нас приличная, но за счет малого веса и более высокой маневренности, чем у четверки, идем неплохо. Через пятнадцать минут сплава чувствуем довольно ощутимый крен – оп-па, спускает одна гондола. Чалимся. Подкачиваем кат и в путь. Речка интересна тем, что препятствия – прижимы, перекаты, валы, шиверы чередуются, следуют одно за другим. Веслом приходится работать без перерыва – но зато как интересно! Пролетаем еще пару километров и вдруг в очередной шивере, одна из наших, уже таких родных, гондол прямо-таки разлетается по швам – одномоментно. Кирилл оказывается сидящим на поверхности… воды. Кое-как выруливаем к берегу. Подлетает четверка. Сообща вытаскиваем Твикса на берег, отвязываем баллоны, снарягу, снимаем спасики. Вытаскиваем из раскуроченного чехла резину. Баллон мужики проверяют на целостность. А мы с Кириллом открываем кружок кройки и шитья. И пока мы воюем с тезой, Коля с Андрюхой находят замечательную полянку с видом на окружающие горы. Перетаскиваем туда все свое барахло. Экипаж четверки – по воде, экипаж Твикса – на своем горбу. Через час бурый медведь, пришедший на изумительный запах, распространившийся от котелка над костром, увидел следующую картину: две белые, слегка одетые женщины, готовят обед, один бородатый человек зачем-то бросил кружку в реку и теперь ныряет за ней, двое других, склонившись над Твиксовой шкурой, штопают ее, поясняя друг другу, что они думают о тезе, иголках, нитках, различных сплавсредствах в общем, и Твиксе в частности, а также ремесле белошвеек, такими словами, услышав которые, покраснел бы и мучающийся с похмелья прапорщик стройбата. Проанализировав увиденное и услышанное, медведь решил сохранить свою шкуру и жизнь и ушел охотиться на гималайских зайцев. Шили кат вчетвером часов до трех ночи. Прервались только на ужин, во время которого любовались горными пиками, окрашенными заходящим солнцем в красный цвет. Пред сном намазали стертые пальцы мазью и расползлись по спальникам. Ночью Андрей, выйдя в раздумья, столкнулся нос к носу со странным животным: метра три в высоту, метров шесть в длину, пылающие яростью глаза, пышущая огнем пасть и… колокольчик на шее. Не знаю, кто кого больше напугал, но сенсей вернулся в палатку гораздо проворней, чем вылез из нее. 05.08.06, суббота Сворачиваем лагерь и выходим на воду. Мы идем осторожно, поминутно проверяя рукой свежезаштопанные швы. Пока все нормально. Шиверы сменяются небольшими порожиками, бочками и перекатами. Изредка шоркаем гондолами по камням. От постоянной тряски-качки у нашего Твикса разбалтываются крепления на гондолах. Поднимаем весло и чалимся. Есть проблема – как укрепить петли, чтобы они не распускались? Долго не думаем – режем запасную резиновую вязку на тонкие лоскутки и продергиваем в пряжки креплений – болтаться не должны. Судя по лоции, если ничего не случится, к обеду дойдем до поселка Монды – дай-то Бог. В седла, то есть в сидухи, и бешеная скачка в валах на катамаране «Речная корова» (бывший Твикс), продолжается. Совершенно потрясающее ощущение появляется тогда, когда получается поймать ритм кача в валах – будто под тобой живое существо. Само собой, такие скачки подкрепляются дикими воплями Доктора (вроде повзрослел, а дурная привычка пугать окружающих медведей и аборигенов осталась). Один раз, когда река разделилась на две протоки, в одной из них очень близко познакомились с несколькими расческами – проверили на прочность каски и спасы. А уже ближе к обеду стали свидетелями потрясающего и довольно жуткого зрелища – грозы в горах. Темно-бордовые и сизо-черные тучи, как ватное одеяло, висели на пиках гор, а затем по скалам буквально съехали в долину. Молнии озарили разом помрачневшие окрестности. Гроза обступила нас с трех сторон, но на нашу долю пришелся не очень сильный дождик. Пристали к берегу только тогда, когда увидели автомобильный мост через реку – Монды. Встаем на обед. Осматриваем наш кат – так и есть – швы разошлись, но штопать некогда – надо идти до стоянки. Поэтому перетягиваем гондолы поперек репшнурами, пряча тем самым дыры в чехле. Теперь у нашей коровы появилась талия. Обедаем и идем на разведку – по лоции сразу после моста – порог. Осмотрели мы этот порог, не сказать, что там что-то страшное, так себе порожек, хотя и определяющий. Вернувшись к катам, собираем свои пожитки и со стоном садимся в сидухи, жалея свои пятые точки, изрядно уже натертые «буратинами». Без каких-либо сложностей проходим порог и идем дальше. Пролетаем сходу небольшую шиверку и понимаем, что это был очередной порог, лишь сверившись с картой. Решаем на следующем пороге сфотографировать друг друга для отчета, но… страшный порог, отмеченный аж тремя восклицательными знаками, вряд ли потянет для МКК, хотя мы старались, как могли: и лица мужественные делали, и веслами красиво махали, и Коля для полноты картины морковку крутил. Идем дальше, идем неплохо, «корова» наша не капризничает, но… желудки напоминают о своем существовании, конфеты уже не помогают, на валах вместо пены – взбитые сливки, на берегах не валуны, а булочки с изюмом. Пора чалиться. Довольно быстро находим стоянку. Красивая поляна с травой по колено, потрясающий вид на горы, обилие дров, а в пятидесяти метрах гостеприимно и многообещающе шумит порог. В поисках дров набредаем на другую полянку со столом и скамьями. Забираем всё с собой. Теперь у нашего бивака вполне цивилизованный вид: столик со скатертью под тентом, костер с котелком, пара палаток, каты и гора барахла, которое еще не успели развесить, спрятать и разложить по палаткам. Но вот и ужин подоспел. Разобрав миски, воздаем должное нашим кулинарам и радуем свои истощённые организмы. Над стоянкой разносится жизнеутверждающее похрустывание, почавкивание и урчание, ничего хорошего не обещающее зайцам, белкам, медведям, бурятам и прочим вполне съедобным существам. Сегодня силы остались на чай да на гитару. Шиться будем завтра, так как завтра у нас полудневка. Доктор, дабы показать, что не даром он жует козинак свой насущный, достал аптечку. И пошло-поехало: кому коленку йодом помазать, кому плечико с индовазином помассировать, кому озверина в чай капнуть. Даже Сенсей снизошел до того, чтобы «пшикалку» попробовать, а ведь раньше бегал от аптечки, как олигарх от налоговой полиции. 06.08.06, воскресенье На веревках сушатся полотенца, носки, футболки, неопренки, гульфики, мешочек с конфетами, кеды и прочие необходимые вещи. Пошивочные работы завершаются обедом. Когда все съедено и выпито, а что не съедено, то надежно спрятано, выходим смотреть порог. Порог называется «Предканьонный» и с воды не читается абсолютно. Приходиться вспомнить занятия по скалолазанию и забраться на скалы, что над водой. Сверху порог впечатляет значительно сильнее. Сразу за поворотом реки один за другим три полуобливных камня, которые нужно обойти, затем еще поворот на 90 градусов и слив в маленький каньончик. Пытаемся обсудить увиденное, общаться приходится в основном жестами – из-за грохота воды ничего не слышно. Возвращаемся за катами. Подходим к порогу и чалимся. Выставляем страхующих и фотографов, дабы запечатлеть исторический момент, и проходим по очереди порог. Неплохо проходим, хорошо даже, можно сказать. Один минус у этого порога – короткий слишком, хотя и интересный. Как потом оказалось – это был самый технически-сложный порог на маршруте. Идем дальше, проходим каньон и попадаем на участок реки состоящий из одной непрекращающейся шиверы. Проходим его с ревом, удовольствием и довольно большой скоростью. При подходе к следующему порогу обнаруживаем, что одну каску мы оставили на последней чалке. Надо возвращаться. Чалимся к берегу. Решаем переправиться на кате на тот берег, а там пройти пешком по лесу до Предканьонного. Но, то ли усталость дала о себе знать, то ли пятидесятиградусный косогор, покрытый буреломным лесом, был трудно проходим, но мы, пройдя около километра по этой пересеченке, решили отдохнуть. И тут нам на встречу из глубины леса вышла белка. «Саянская саблезубая» - сразу определили мы. Пообщавшись с ней, мы решили вернуться. По дороге назад вспоминаем, что вдоль противоположного берега идет автомобильная трасса. Решаем идти по ней до Предканьонного, а там вброд за каской и обратно – спасательная операция вполне в духе хроников. Берем с собой Иринку, а как же в таком деле без нашего летописца! Помимо Иринки берем спасик, пару «морковок» и курагу. Продираясь сквозь заросли шиповника, выходим на дорогу. Без особых приключений, отмахав по ней пару километров, уже в темноте выходим к «Предканьонному». Доктора обвязываем веревкой, а на Кирилла одеваем спасик. Решаем идти без палок, но крепко обнявшись за плечи. Ох, и припомнит нам Ирка эти объятья. Заходим в воду, течение сильное, но Иринка нас страхует, и мы потихоньку продвигаемся вперед. Шли бы по одиночке – точно бы течением с ног сбило. Но мы идем тандемом, шагая по очереди. Проходим самую опасную середину реки и, привязав веревку к камню, выходим на берег. Без особых трудов Кирюха находит каску, и мы возвращаемся. Мокрые, но довольные идем назад, доедая курагу. Пару раз сходили с дороги, дабы не пугать местных автомобилистов, а то примут за бандитов, деньги начнут совать… Без особых приключений добрались до лагеря. А там нас встретила палатка № 1 в полном составе и ужин, уже частично съеденный. После ужина, вопреки всем законам природы, вместо того, чтобы забраться в спальник и уснуть, мы немного посидели у костра с гитарой и чаем. 07.08.06, понедельник Первым (как, впрочем, всегда) вылез из палатки Кирюха. Следом начала подавать признаки жизни Иринка. Она уже оделась, накинула поверх куртки непромокайку, и тут пошел настоящий ливень. Иринка, только было высунувшаяся наружу, юркнула обратно, то есть в спальник, прямо в том, в чем была. Мокрая и холодная непромокайка «приятно» взбодрила Доктора, задремавшего было в спальнике. Приходится-таки вылезать. Под дождиком завтракаем, складываем по рюкзакам и уминаем, кто ногой, кто рукой, а кто и веслом свои пожитки. Под дождиком же начинаем вязаться. И только садимся на каты, как дождик прекращается и выглядывает солнышко. Над Иркутом разносится вопль: «Андрюха, ну что тебе мешало поднять нас на полтора часа попозже!» Проходим пороги один за другим, на некоторых фотографируем и страхуем друг друга, но слабовата речушка, слабовата. Не оправдывает своей категории Иркут. Хотя, судя по берегам, заваленным мощными стволами деревьев, вывороченными с корнями, образующими многометровые стены, весной здесь – ад. Скорость и своенравный характер реки радуют. Иркут – как молодая норовистая лошадь, норовит то взбрыкнуть шиверой, то припечатать прижимом, то на валах потрясти. Но это все в удовольствие. А когда над тобой солнышко да небо голубое – вообще сказка. На обед пристали на небольшой песчаной отмели. На другом берегу оказалась интересная небольшая пещерка, и местная достопримечательность – одичавший аборигенопитек – из тупиковой ветви рода человеческого, который кроме «Стой, стрелять буду», ничего нового нам не сообщил. А мы, собственно, и не стремились к бурному общению – зачем в мирное время вызывать огонь на себя. После обеда прошли, пожалуй, последние «серьезные» препятствия на маршруте (порог № 39). Далее, судя по лоции, прогноз довольно оптимистичный: перекаты, острова, прижимы, завалы. Пора искать стоянку. Но для начала находим потрясающий «сад камней»: на песчаный берег, усыпанный галькой, пролился дождь и смыл слой песка толщиной в несколько сантиметров везде, кроме тех мест, где лежат гальки. Получились оригинальные такие «грибы» – с песчаными ножками и каменными шляпками. А стоянку нашли ближе к вечеру: не стоянка – рай! Роскошный чистый песчаный пляж, на высоком берегу сосны и шиповник. В шиповнике мы схоронили каты, а между сосен поставили палатки. После плотного ужина с горячим чаем нам уже ничего не могло испортить настроение, даже мелкий дождик. В общем: на горшок и в люльку. 08.08.06, вторник Полдня предаемся сладострастному ничегонеделанию. И, видимо перегревшись на солнце, решаю намыть в Иркуте немного золота (килограмма 3-4, не больше). Вооружаюсь хобой, тарелкой, кружкой и приступаю к сему увлекательному занятию. Через пять минут мне стал важен уже не столько результат, сколько сам процесс. Но видимо золотоискатель из меня такой же, как из Иринки Майк Тайсон. Ничего не намыв, но удовлетворив любопытство, бросаю это дело и иду в лагерь (зато, согласитесь, неплохая тема для сочинения: «Как я провел лето» - ага, хорошо провел, мыл золото на Иркуте! Ха-ха). Во время обеда Андрюха пытается на спор съесть 8 кг щербета. С трудом отбираем у него щербет и предлагаем еще супчика. Отдых пошел нам на пользу – собираемся быстро и споро. Отчаливаем. Не река, а одни перекаты! Тут замечаем некоторые различия между показателями лоции и тем, что видят наши глаза. Мы как будто в другую речку ушли, хотя откуда ей здесь взяться? Получается так, да не совсем – ушли мы в Борьский Иркут – протоку, уходящую в сторону от основного русла, а затем возвращающуюся обратно, как раз в прямой видимости моста через Иркут. Ну не заблудимся. А пока мы на двойке уходим вперед, протоки кругом мелкие, островов много, вода читается плохо. Часто приходиться играть в бурлаков – то есть не катамаран нас несет, а мы его. Один раз залетели на бревно, лежащее поперек протоки. Пришлось перепрыгнуть его. Хотя перепрыгнуть – не то слово. Мы переползали его, раскачивая Твикс из стороны в сторону минут восемь – «Речная корова» – что еще можно сказать? Наконец вместе с мутными водами Борьского Иркута вливаемся в Иркут обыкновенный. Мост – вот он перед нами. Через него идет дорога на Нилову Пустынь – то ли место святое, то ли курорт местный. Чалимся у правого берега и идем смотреть место для стоянки. Вернее ребята идут, а мы с Кирюхой отрабатываем тактику спасения утопающего с помощью морковки. После того, как «утопающий» Кирилл пустил пузыри три раза подряд, Доктор (и. о. спасателя) в очередной раз убедился, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Не найдя подходящей стоянки, плывем дальше. И чем дальше отходим от моста, тем призрачней становится надежда сходить в Нилову пустынь – то ли грехи замолить, то ли голову подлечить (не понятно, что для нас в данный момент важнее). Но оголодавший организм гонит нас вперед, в поисках подходящего для ужина и ночлега местечка. Уже в сумерках натыкаемся на стоянку охотников (для туристов она слишком мала, да и расположена далековато от берега). В довольно густом лесу с трудом находим место для двух палаток. Ставим свою и зовем Андрюху (который на тот момент ещё находился в поисках, куда приткнуть жилище). Но он, сопоставив расстояние между палатками и их звукоизоляцию, наотрез отказался спать рядом с «гоготающими хрониками»! В отличие от палаток, каты в лес было не занести, поэтому их намертво привязали к береговым соснам. А вечером: чай, гитара и редкий гость на наших посиделках – луна. Мы ее сначала не признали и выдвигали разные версии: фонарь в селении, спятившая летающая тарелка, чернобыльский светлячок, неведомо как забредший в сибирскую тайгу и т.д. Река уже не бурлит и не грохочет, как раньше. Сейчас она напоминает Чусовую, только течение, пожалуй, раза в два побыстрее. На лице у нашего «рукава» – полное умиротворение – сложный участок реки пройден, чай с халвой находится у Сенсея внутри, приятно согревая душу… На сегодня мы норму выполнили, на сегодня наш ресурс исчерпан, и даже Иринка умудряется заснуть, посмеявшись всего-то минут двадцать. 09.08.06, среда Чалимся, осматриваем порог, проходим его по всем правилам: фотографы, морковки, дикие крики Доктора и идем дальше. Однако чем больше речка напоминает Чусовую, тем меньше по берегам становится гальки. Не видать нам завтра бани, а жаль. Опять не можем сориентироваться по карте – где мы. Нам бы бурята поймать, да порасспросить с пристрастием: где мы, что мы и нет ли у него, бурята, халвы. Но бурятов не видать. Гребем дальше – ага показались домики, а рядом с домиками и люди. Буряты глазели на нас, как на инопланетян – оно и понятно, туристов здесь маловато бывает. Пообщавшись с этими милыми людьми, выяснили, что мы здесь проплываем первые, чуть ли не со дня сотворения этой самой Бурятии. А деревенька это действительно Шумки, как мы и предполагали. В Шумках, к коллекции видов животных, открытых нашей научной экспедицией, добавился еще один – утки-самоубийцы. Представьте себе: плывет утка и за ней еще четыре, вдруг все по очереди, чуть ли не подпрыгивая, начинают топиться, ныряя с головой в мутные воды Иркута. И видимо, не решившись до конца воплотить в жизнь известный поступок Мартина Идена, всплывают обратно метрах в тридцати. Через некоторое время все повторяется. Наши натертые об «буратин» задницы, плакали горючими слезами. Поэтому, дабы дать им хоть какой-то отдых, мы с Кириллом встали на кате в полный рост и в течение получаса исполняли какую-то дикую смесь ламбады с вальсом под собственный аккомпанемент. Постепенно над долиной Иркута, который можно было смело переименовывать в Саянскую Сылву, начали сгущаться тучи. С четырех сторон (ни за что бы не поверил, что так может быть, если бы сам не видел) на нас шел мощный грозовой фронт. Стоянок нет, а молнии все ближе. Заморосил дождь, плавно перешедший в ливень. Мы с Кирюхой разделись до футболок (дабы сухих вещей было побольше) и надели каски, ибо вместо ливня на нас уже падал град. Мокрые, как не знаю кто, находим, наконец, что-то вроде стоянки. Высаживаемся. Обходим стоянку и обозреваем окрестности. Находимся мы в прямой видимости Кырена (до которого доплыли раньше на день), а стоянка наша – это комариный рай. Здесь живет и питается особый вид комаров: комары кыренские, гигантские, монстрообразные, повышенной прочности. По такому злыдню бьешь рукой, но не только не убиваешь его, а лишь глубже вколачиваешь в себя. По влажной и скользкой глинистой почве вытаскиваем каты и ставим лагерь. Затем мы с Андрюхой уходим в Кырен: нужно дозвониться до Димы и заказать машину на завтра. Идем напрямик через поле. Такого количества комаров я не видел нигде. Мы идем в перчатках, в застегнутых до глаз капюшонах и все равно нас облепляют эти маленькие твари. Андрюхин капюшон так усажен комарами, что кажется, будто у сенсея сквозь капюшон проросли волосы. Добрели до Кырена. Долго ищем телефонный узел, а когда находим, выясняется, что связи нет – линия полетела именно сегодня. К утру обещают починить. Возвращаемся назад ни с чем. Зато тучи над Иркутом разошлись и у нас есть редкая возможность полюбоваться совершенно сказочным лунным пейзажем. Горы сквозь тучи поглядывают на нас, луна серебрит дорожку на воде, а над рекой бегут белые струйки тумана. Быстро ужинаем, поздравляем друг друга с окончанием сплава – и на боковую. 10.08.06, четверг Мы делаем завтрак, разбираем и моем каты. Приходят мужики, приводят с собой еще сотни четыре голодных комаров. Но есть и хорошие вести – машина будет сегодня. Завтракаем, попутно совершая комариный геноцид в отдельно взятом болоте. Уже собраны каты и рюкзаки. Все упаковано, увязано, съедено, припрятано. Ждем машину. Вместо машины приходит Андрей: «Буханка застряла, нужно вытаскивать». Берем шмотки и идем вытаскивать нашу машинку. А между тем «буханка» увязла в илистом дне маленького (метра три шириной) ручейка очень прочно. Наши попытки вызволить ее окончились ничем. В итоге Дима идет за подмогой в Кырен, а мы отдыхаем в тени деревьев. Медленно подходит время обеда. Наши молодые растущие организмы, привыкшие жить по режиму, требуют еды. Но Сенсей не соглашается – скоро Дима придет, и мы поедем. Ладно, потерпим. Приезжает Дима. Машине, на которой он приехал, больше лет, чем моему дедушке. Это патриарх среди ГАЗиков. Как он еще ездит – это загадка. За триста метров от нас он умудряется потерять бампер, запасное колесо и заднюю дверь. Водитель одного года рождения с машиной. И эта халабуда на колесах будет вытаскивать нашу «буханку» (которая по меньшей мере, в два раза ее больше)! Ну, попытка – не пытка. В итоге «буханка» остается на месте, а вместе с ней остается и задний бампер дедушки советского автопрома. Дима снова уезжает в Кырен. Мы вновь подходим к Сенсею с идеей на счет хорошего обеда – но Андрюха неумолим, даже наши дрожащие от голода руки его не проняли. Сидим, загораем, кормим комаров и ждем Диму. А вот и он. На сей раз на грузовичке. Это внушает определенные надежды. Но не более того. Грузовичок не изменил ситуации, и Дима вновь отправляется в Кырен. Тут наша оголодавшая и одичавшая братия, уже без всякого согласования с руководством, начинает готовить обед. Обед почти готов, когда раздается мощное рычание мотора – на поляну выруливает армейский вездеход. Цепляем трос, вездеход дергает, трос рвется, буханка, как сидела по лобовое стекло в грязи, так и сидит. Водитель «ЗИЛа-130» – бурят, но то, что он говорит, понятно и без переводчика. Сворачиваем трос втрое, грузовичок переезжает на другой берег ручья и пытается выдернуть «буханку» вперед. Ура! Со смачным чмокающим звуком, трясина выпускает нашу машинку на свободу. Счастливые и довольные мы возвращаемся к прерванному обеду. Дима удивляется – разве мы не будем обедать в позной? Будем, Дима, будем, но одно другому не мешает. И пока мы не вылизали котелок, никто не тронулся с места. Ну а после сытного обеда можно и поработать. Закидываем в машину каты, снасти, весла, рамы, себя любимых и, попрощавшись с Иркутом, покидаем комариный рай. Вновь горная дорога, вновь груженый снарягой Уазик мчится по залитому солнцем асфальту. Но мы уже не те. Яростно почесываясь (то ли от комариных укусов, то ли оттого, что давно не мылись), подскакивая на ухабах, тряся давно не чищеными бородищами (Это Коля, Сенсей и я) и поминутно напоминая Диме о наших пустых желудках (тот легкий ланч, который Дима по ошибке, видимо, назвал обедом, был целый час назад!!!), мы едем к бурятской границе. Одичавшие троглодиты (так ласково зовет нас наш летописец), закатывая глаза и истекая слюной, рассказывают друг другу про блюда национальной бурятской кухни. Дима, опасаясь вспышки каннибализма в отдельно взятом УАЗике, нервно давит на газ. Ну, наконец-то. Буханка, взвизгнув тормозами, влетает на двор «Позной». Нашествие гуннов на Европу – просто прогулка дошкольников в парке, по сравнению с тем, что увидел сторонний наблюдатель в придорожной бурятской харчевне. Толпа одичавших бородатых людей, выпрыгнув из не успевшей остановиться машины и образовав пробку в дверях, подлетела к прилавку. Урча и причмокивая, эта шобла наперебой кинулась заказывать позы, салаты, плов, сметану и блины в таких количествах, что даже у видавшего виды Димы, глаза повылазили из орбит, а вечный вопрос Сенсея «Вы что, есть сюда приехали?» так и остался без ответа. Ну, вот мы сыты. Стратегические запасы плова, поз, сметаны, салатов и блинчиков уничтожены. Голодный блеск в глазах угас, и перепуганные клиенты возвращаются на свои места. Свесив слегка отяжелевшие животы, между колен, хроники взялись за книгу жалоб и предложений. Полторы страницы благодарностей и восхвалений остались бурятам на память о вечно голодных пермяках. Дима с трудом загоняет нас в УАЗик, сразу просевший на рессорах. С плачем и тоской в глазах покидаем мы гостеприимную бурятскую корчму. УАЗик бодро трюхает по слегка развалившейся горной дороге, позади осталась Бурятия. Наш путь лежит на запад, в Россию, назад в цивилизацию. Правда, ненадолго, и это радует. В салоне нашего микроминиавтобусика идет дискуссия. Так как мы устали и хорошо поели, она (дискуссия) проходит довольно мирно, и весла, тапки и котелки по салону не летают. Обсуждаются важные вопросы: как, где и за сколько мы будем ночевать; где и как можно помыться (Байкал оставим на крайний случай – зачем понапрасну загрязнять озеро – заповедник все-таки, да и рыбу жаль). Ну и самый важный вопрос: где будем оставлять лишнюю снарягу. Не брать же ее в горы. Согласитесь: горовосходители в хоккейных касках, спасиках и с веслами – это как-то неправильно. Дима решает все наши проблемы: спать мы будем на базе. На настоящей туристической базе. Мыться в бане, да, да, в бане, «Ирка! не ори, нам глухой водитель не нужен». Снаряга останется на базе, вплоть до нашего возвращения с гор (похоже Дима не надеется увидеть нас раньше, чем через месяц). Подъезжаем к Култуку, Дима задает невинный вопрос: Дружный рев был ему ответом. Наш проводник набирает номер: Слово «вагон» Ирке не дала выкрикнуть Кирюхина ладонь, ласково, но неприклонно прижатая ко рту. Подъезжаем. Выходит милая дама с лицом учителя русского и литературы и прайс-листом в руках. От нее распространяется восхитительный запах копченого омуля. Хроники, истекая слюной, наперебой заказывают рыбу. Наконец, за все уплачено, и коробка с омулем покоится у Доктора на коленях. Заезжаем на вокзал, насчет билетов. Их, конечно, нет. Ну, ничего, попробуем купить после радиалки. Проезжаем последние километры. Вот он – Байкал! В темноте удается разглядеть лишь мрачное далЁко да отблески молний на горизонте. Мы приближались к базе ближе к ужину, а к нам приближалась неслабая гроза. База: несколько домиков на крутом берегу Байкала, баня, туалет, поленница и огромный пес на цепи у входа. Пес – милая такая дворняжка, размером с теленка, покрытая густой шерстью, сразу же завоевала Иркино сердце. Ирка, она вообще неравнодушна к животным, а тут такое милое созданье. Но потомок собаки Баскервилей, с нашим папарацци целоваться отказался и спрятался в конуре. Обед был давно и голодный блеск в Иркиных глазах, видимо, испугал песика. Тем временем наши хозяева провели нас по территории базы. Домик, который открыли для нас, вызвал бурю восторгов: Огромные лежанки, способные вместить человек двадцать, предназначены для нас! Нет, у цивилизации все-таки есть положительные стороны. Но настоящее стихийное бедствие вызвал осмотр бани. Вопли Хроников заглушили шум грозы, бушующей над Байкалом. Первые в баню отправились наши девушки, а мы разбирали снарягу, паковали рюкзаки и готовили ужин. Прибежала Ирка, заявила, что без бородатых троглодитов в бане как-то неуютно и позвала нас с собой. Что за чудная вещь – баня! Парилка – рай! Березовый отвар – на камни, веничком по хребту и под дождь – сказка. Выйдешь охладиться на недостроенную веранду, а там – ливень стеной, молнии сверкают, грохот уши закладывает, ветер деревья гнет, свистом и воем страх наводит. Возьмешься руками за балку, качнешься пару раз под дождь – никакого душа не надо! После парной побежали к Байкалу. Темно, ничего не видно, под тапками галька хрустит и вот он – Байкал. Тихий шелест прибоя таит в себе древнюю мощь. Вода прозрачна как в горной реке. И необозримая даль мрачна и сурова. Трепет пробирает до самого нутра, действительно – море. Живой он, чувствуешь это каким-то шестым чувством. Здесь не пойдешь просто так, не булькнешься в воду с развеселым криком, как в речку, здесь поздороваться нужно, проникнуться. Здороваюсь, проникаюсь, вхожу осторожно в воду. Она мягкая теплая, как шкура какого-то зверя. Но чем дальше идешь, тем страшнее. Этот страх не мой, он пришел от наших предков, которые поклонялись богам воды и верили в живую сущность природы. Прочувствовав все это, выхожу на берег. Поменялось что-то в душе. Я почувствовал прикосновение чего-то живого, нет не к коже – к сердцу. След этот надолго во мне останется. А после бани главное что? Правильно – неторопливая беседа на сон грядущий, колыбельная и часов десять-двенадцать здорового сна. Но мы же – хроники (не все, правда, что внушает некоторую надежду). Вернувшись из бани в три часа ночи, Доктор узрел следующую картину. В жарко натопленной комнате, на расстеленных спальниках лежали в непринужденных позах Оля, Коля, Кирюха и Сенсей. Неторопливо попивали холодное пиво, заедали еще теплым копченым омулем, (аромат коего доминировал над остальными запахами не только в нашем домике, но, кажется, даже на берегу Байкала, судя по вою бродячих собак и туристов) и вели неспешную беседу о достоинствах вышеупомянутой рыбки перед всеми остальными закусками. А между ними, прыгая со спальника на спальник и уворачиваясь от летающих тапок, рыбьих скелетов и мокрых неопреновых носков, летало маленькое, но очень деятельное тайфунообразное привидение под именем Ирка. Из вихря светлых волос, под непрерывные крики «Омуль, омуль!» периодически вылетала рука, пытаясь стянуть у кого-нибудь кусочек деликатеса, но народ у нас бдительный и особого успеха Иркины поползновения не имели. Все (читай Ирка) угомонились часа в четыре. Доеден последний кусок омуля, выпита последняя капля пива. Пора на боковую. А вставать в восемь утра!!! А завтра (то есть уже сегодня) мы идем в далекие горы! ЧАСТЬ ВТОРАЯ 11.08.06, пятница Ольга – человек, ответственный за наши желудки (вернее за процесс их наполнения), взялась за приготовление завтрака. Странные люди наши хозяева – они готовят на электроплитке, хотя гораздо удобнее – на костре. Как вскоре выяснилось, на костре готовить не только проще и удобнее, но и значительно быстрее, так как наша каша закипала (точнее пыталась закипеть) полтора часа. Но Ольга не сдавалась. Добавив в варево немного изюма (килограмма два-три, не больше), сгущенки (банок шесть, чтобы меньше на себе тащить), наш чудный завхоз сделала эту кашу вполне съедобной. А что не доели мы, то доел милый песик, сидевший в конуре около нашего домика. То ли нас охранял от местных жителей, то ли местных жителей от нас. С нами он разговаривать отказался. Общий язык с братом нашим меньшим нашла лишь Ольга. Правильно, если бы мне приволокли столько вкусной каши, я бы с белым медведем на санскрите разговаривал и чай пил, не то, что хвостом вилял. Но вот завтрак съеден, водная снаряга заперта в домике, рюкзаки собраны – мы готовы идти покорять пики с вершинами. Погода тоже готова встретить нас. Над Байкалом хмурое небо, рваные сизые клочья облаков низко плывут, почти цепляя своими брюхами за горные хребты. Моросит мелкий (пока что) дождик, зябкий ветерок с озера пытается забраться за шиворот. Рядом с домиком нас ждет машина. Но машина – это гордо сказано. Назовем этот агрегат так – средство передвижения. Представьте армейский УАЗик, который проколесил по горному и прочему бездорожью лет тридцать, пережил не одну сотню аварий, пару десятков клинических смертей, и выкинутый после всего этого на свалку. Возьмите его со свалки, достаньте из него все лишнее, сбросьте пару раз с высоты сорок метров на камни, поставьте на колеса и вы получите именно то, что мы увидели, выйдя из домика. Загружаемся внутрь этого агрегата. Пол из старой, местами прожженной фанеры (костер, что ли, внутри жгли?). Сиденья – куски, отломанной от какого-то шифоньера деревоплиты, наспех приколоченные гвоздями на двести прямо к кузову этого пылесоса. Ну, и где наша не пропадала? Многострадальный УАЗик трогается с места. Понятие «превышение скорости» этому агрегату не знакомо. Сердце у него молодое, горячее. Мы несемся по ухабам и выбоинам местных дорог с внушающей уважение скоростью. Подлетая на кочках и проверяя на прочность потолок и головы, комментируем, какой категории сложности был очередной ухаб, получается от 3 к. с. и выше. Встречные машины шарахаются в стороны, при виде нашего динозавра (и правильно делают, так как движение двухполосное, а мы едем где-то посередине). Ну, вот начались горы. Дорога и без того мало напоминающая автобан, превратилась в конную тропу, петляющую между валунов и деревьев. Наши проводники храбро продирались по этой пересеченке, не снижая скорости (в общем, наши люди). По пути увидели два японских микроавтобусика, застрявших в маленькой речушке. На третьей передаче обходим их, поднимая тучу брызг, и рвемся дальше, к вершине. Наконец дорога стала непроходима не только для танков и коней, но и для нашего агрегата. Мы выгружаемся на небольшой стоянке под вывеской: «Стой! Дорога закрыта! Идут взрывные работы!» Кругом заросли дикой смородины, недалеко шумит горный ручей, в общем милое и спокойное место… было. Кто-то разгружает машинку, кто-то с треском вламывается в кусты смородины (завтрак-то был целый час назад), кто-то с криком «Мрамор! Хочу кусочек домой!» начинает выворачивать из земли глыбы, размером с Камаз… Прощаемся с нашими проводниками. Они приедут за нами на это же место через три дня. Надеваем рюкзаки, сверяемся с описанием маршрута и картой, смотрим на сенсея и – в путь. Тропа, петляет вдоль речки, то по одному ее берегу, то по другому. А мы идем по тропе, переходя маленькую, но быструю и своенравную горную речушку по мостикам. Мостики здесь очень интересные. То это добротный, из трех-четырех бревен переход с перилами и ступеньками (по которому даже Доктор идет с открытыми глазами), то хлипкое сооружение из пары подгнивших колод, которые раскачиваются под тобой, многообещающе поскрипывая и потрескивая. Тропа полого поднимается вверх, мы поднимаемся вместе с ней. Здороваемся с такими же, как и мы загорело-немыто-одичало-бородатыми людьми, коих здесь немало. Не Компрос, конечно, но и на нехоженые дебри тоже как-то не тянет. А кругом: горы, покрытые кедрачом, множество мелких ручьев с хрустально-чистой водой, когда изредка из-за туч выглядывает солнце, то брызги, взлетающие под маленькими горными водопадиками, превращаются в пригоршни алмазов. Вода в этих безымянных ручейках и речушках очень вкусная, чуть сладковатая и настолько холодная, что немеет язык. На третьем часу ходьбы, тропинка начала наращивать крутизну, и бодрая ходьба превратилась в довольно утомительное перетаскивание ног с одного камня на другой. Желудки требовали еды, а ноги – отдыха. И в конце третьего часа пути, нам повстречалась небольшая полянка с обустроенным костровищем. Наши организмы, наконец, избавившись от рюкзаков и угрозы голодной смерти, а уши сенсея от непрестанного нытья: «Ну, Андрюха, мы кушать хотим, ну, Сенсей, ну хотя бы бутербродик». Обихаживаем стоянку (Доктор), разжигаем костёр (Кирилл), добываем немного дров – пара небольших стволов двухсотлетних кедров (Коля), проводим ревизию продуктов (Ольга), занимаемся собирательством (Иринка), умело управляем всем этим процессом (Андрюха). В итоге всех наших стараний, через час у нас был полный котелок восхитительного борща (подробный рецепт требуйте у Иринки и Ольги). В процессе приготовления (а затем и поглощения) еды мы наблюдали за бредущими мимо нас путешественниками. Сначала, дружно поздоровавшись, по лужам бодро прошлепала делегация с местного пляжа: легкие шорты (кое у кого – просто плавки), футболки, банданы и, почему-то, резиновые сапоги. Затем, сдержано кивнув в ответ на наше приветствие, прошло несколько бородатых дяденек с рюкзаками. Судя по лыжным палкам в руках и длине бород – лыжники, с зимы плутают здесь. После них прошла задумчивая лошадь, ведя на поводу своего хозяина. Ну, отдохнули и ладно, пора в путь. Рюкзаки на плечи, конфеты по карманам, и мы вновь на тропе. С каждым метром тропа набирает крутизну. На дождик уже не обращаешь никакого внимания. Встретив по пути мужичка, узнаем, что перед тем, как попасть на метеостанцию – нашу сегодняшнюю цель, нужно будет преодолеть два подъема – один крутой и длинный, а другой еще круче, но короче первого. На наш вопрос: «Сколько до метеостанции, хотя бы по времени?», ответствовал: «Ну, часа два», - а затем, посмотрев на наши тоскливые лица, добавил «А для вас четыре». И усвистал вперед. И, правда, сначала начался один подъем, а затем и другой (тот, что покруче). И силы уже на исходе, и рюкзак слегка отяжелел, а подъем не кончается. И тут откуда-то сверху раздается и затихает в отдаленных урочищах дикий вопль первобытного человека: «А-а-а-а-а!!!!!! Я дошел!!! А-а-а!!!» На звук голоса мы и выходим, точнее, вылазим на край большой и относительно ровной поляны. Вот она станция, ура!!! Отдышавшись, бредем искать место для стоянки. Но все более-менее ровные места уже заняты. Так что ставим палатки на чудной полянке, с прекрасным видом на окружающие горы. У этой полянки только недостаток – ровных участков земли на ней нет – одни камни. Да делать нечего. Выбираем себе по приглянувшемуся камню, а кто и по два и ставим на них палатки. Костер топим кедром, он хоть и сырой, но горит, правда плохо. Готовим ужин, собираем чернику, здесь ее море. Куда ни кинь взор, всюду натыкаешься на торчащую из кустов чью-то попу – чернику любят все. Воду, как ни странно, берем не из горных ручьев, а из колодца на станции – просто он ближе. Смотрю на счастливо улыбающегося Колю и интересуюсь причиной радости. Не только мы не взяли с собой в горы гитару, никто не взял. Но разве это причина молчать, если душа поет. А душа поет и не одна. Над горами вместе с луной и туманом, вставал разноголосый хор. Под этот хор мы и заснули, обняв: кто соседа, а кто любимый булыжник под днищем палатки. 12.08.06, суббота Пик это не гора и не холм, и даже не хребет. Пик – это что-то недосягаемое, покрытое вечными снегами, пристанище диких ветров. И вот мы туда собираемся. Правда, наш пик всего 2000 м над уровнем моря, ну и что. Скидав все самое необходимое в один рюкзак: перекусы, аптечку, куртки и недоеденную вчера халву, выходим на древнюю монгольскую дорогу. Ориентируясь по указателям, срезаем путь. По тропинке, напоминающей трассу для болдеринга, выбираемся на каменный склон. Шагаем по обдуваемому всеми ветрами лбу каменного великана. Проходим седловину между холмов и выходим на Жандармский перевал – последнее препятствие на пути к вершине, но зато какое! Тонкой ниточкой вьется тропа по узкому каменному ребру перевалу. Почти отвесные склоны ребра отбивают всякую охоту смотреть вниз. Вспоминая тренировки на скалодроме, потихоньку продвигаемся вперед. На таком перевале десять человек смогут армию удержать. Но вот мы на склоне горы. До вершины – метров сто. Неуютный перевал остался позади. Последний рывок и вот она – вершина. Относительно плоская каменная площадка метров тридцать в диаметре. Народу – как на демонстрации. Кто домой звонит, кто фотографируется на память, а кто и кучки из камней выкладывает. А с вершины открывается удивительной красоты панорама горной страны. Прямо под пиком в долине – озеро Сердце. Мрачное такое озеро, как будто свинцом расплавленным наполнено. В другой стороне бивак виден – палатки с початок, человечки размером с муравьев бегают, дымы от костров столбами стоят, покачиваясь на ветру. А далеко-далеко Байкал виден – в окружении суровых сизо-черных горных хребтов-трехтысячников, кое-где даже снег на вершинах лежит. Облака между вершинами проплывают, задевая верхушки вековых кедров, переведешь взгляд чуть ближе – и видно, как зеленые волны тайги отступают перед царством ветров и камней и лишь отдельные островки кедрового стланика осмеливаются забраться выше. На самой вершине тоже есть на что посмотреть. Оглядываемся кругом: прямо посредине каменной поляны стоит достаточно сложное по дизайну и архитекторской задумке сооружение. Представьте себе трехгранную пирамиду высотой около 6-ти метров, собранную из кусков ржавых рельсов, гнутых перил чьей-то дачи и обломков инопланетного корабля, по которому били прямой наводкой советские ПВО с целью предотвратить вторжение. Вся эта конструкция скреплена кусками проводов, огрызками шнурков и ржавой колючей проволокой. При этом эта Саянская Эйфелева башня поскрипывает и раскачивается при каждом порыве ветра. На это замечательное произведение непризнанного гения все восходители привязывают на память часть своего туалета: кто косынку оставит горным духам, кто носками пожертвует, кто шнурок от берца вокруг железки обмотает. Мы тоже не стали нарушать традиций. Коля украсил памятник архитектуры своими очками, Ирка не пожалела косынки, все остальные привязали по куску репшнура. Затем, сфотографировавшись на память у креста с молитвой «Отче наш», побрели вниз, ибо день перевалил за полдень, а культурная программа, намеченная нашей любопытной группой, еще не была выполнена. Вперед! Нас ждут неисследованные водопады в непроходимых ущельях диких Саянских гор! Узнаем дорогу у бредущих навстречу нам восходителей и, бодро перескакивая с камня на камень, доходим до зоны леса и углубляемся в сибирскую тайгу. Чистая и быстрая горная речка неожиданно появляется перед нами и весело приветствует нас жизнерадостным журчанием. Речушка бежит по камням, мы скачем рядом по довольно крутому берегу, любуясь на первый небольшой водопадик. Вода весело, как с горки, скатывается с крутого склона в небольшое озерцо у подножия водопада. Коля решает искупаться в озере. У него привычка такая – купаться везде, где он бывает. Хорошая привычка, надо сказать, что даже если не понравится купание, то хотя бы станешь немного почище, в отличие от своих бородатых сородичей. Смотрим на Колю сначала с испугом – вода все-таки ледяная, а затем с завистью – у помытого Коли аж лицо от удовольствия светится, вернее не все лицо, а та его часть, которая не скрыта бородой. После купания идем дальше. Водопады следуют один за другим. Одни небольшие, пологие, как бы нехотя сливаются с камней тонкими ручейками, образуя красивый фонтан, окруженный ореолом из брызг, которые сверкают на выглянувшем ненадолго из-за туч ласковом солнышке. Другие задолго до того как мы их увидели, сообщают о себе мощным ревом и грохотом. Мощными потоками они срываются в пропасть ущелья глубиной до сорока метров. Облака мельчайшей водной пыли поднимаются величественными столбами из угрюмых пропастей. Эта суровая красота и притягивает, и пугает одновременно. Делаем небольшой привал на берегу озера у подножия очередного водопада. Легкий перекус, пятнадцатиминутный отдых и снова в путь. Вот и последний, десятый, водопад на этой речке, но он стоит всех предыдущих – каскадный, состоящий из 3-х ступеней, общей высотой больше 80 метров. Он ревущим потоком обрушивается в долину реки. Что тут скажешь, это надо видеть! Полные впечатлений мы покидаем одну из самых красивых рек Восточных Саян. Следует бурное обсуждение дальнейшего маршрута движения группы. Наша цель – вернуться в лагерь. В итоге решаем идти напрямик. А что, мы же опытные туристы – у нас даже карта есть! Да и лагерь недалеко, вроде как за соседним склоном во-о-он той горы. Вперед! Сначала идем по тропке, затем, когда тропа почему-то теряется в камнях, идем по руслу высохшего ручья, затем по курумнику. Через 3 часа «пешки» понимаем, что идем мы не совсем туда, куда хотели, вернее совсем не туда. Вновь с умным видом смотрим в карту и пытаемся привязаться к местности. Решаем, что лагерь должен находиться вон за тем холмом. Идем туда, хотя идем – не совсем верное определение того, что мы делаем. Наша группа передвигается сначала вверх, а затем вниз по склону, цепляясь руками, ногами и зубами за все, что торчит из земли – корни, ветки, камни, хвост зазевавшегося бурундука или бороду сенсея, что тоже очень удобно. Ну вот, мы выбрались на вершину холма, где должен находиться наш лагерь. Нас не подвели наши навигационные способности! Ура! Наш лагерь в прямой видимости! До него всего 500 метров… по воздуху, ибо между нашим лагерем и холмом, где мы находимся – пропасть. Делать нечего – идем в обход. Андрюха, между тем, выдвигает пожелание заночевать в лесу, у него это называется тренировка. Начавшийся дождик лишь укрепляет нашего «рукава» в необходимости устроить нам пеше-горно-водно-мокро-Хамар-Дабан-трофи. Наконец, исцарапанные, слегка подраненные, очень голодные, но довольные собой мы, с криками «Люди! Ужин! Сухие палатки! Мясо! Халва!» - выходим к метеостанции. Мечтам сенсея не суждено было сбыться, во всяком случае, в этот раз. Ночевать мы сегодня будем под крышей. Да-да, под настоящей крышей, ибо мы договорились с руководством метеостанции и нас пустят на постой. Нам отводят чердак жилого дома на территории станции. Перетаскиваем вещи, ставим на чердаке палатки, а что, где наша не пропадала! Тем более что места хватает как раз на две наши палатки. Переодеваемся и спускаемся вниз готовить ужин. На крыльце домика, под крышей которого мы сегодня ночуем, курят двое бородатых геологов. Один из них, задумчиво глядя на наши палатки, похожие в данной ситуации больше на скворечники, чем на жилье туристов-водников, произнес: «Да, такое можно увидать лишь здесь». После ужина – сразу спать. Впечатлений на сегодня нам хватило. 13.08.06, воскресенье Завтракаем опять быстро – Сенсей торопит нас. Прощаемся с гостеприимными хозяевами и, взвалим рюкзаки на плечи, начинаем спускаться вниз. Что ж, вниз – не вверх, всё гораздо проще и веселее. Не расстраивает даже дождь, зарядивший с утра и, видимо, надолго. Кирюха с Иркой уходят вперед (правильно, мне б такие длинные ноги, я бы тоже, наверное, быстро бегал) и, дабы мы не терялись, ребята оставляют нам записки. Собирая записки, любуясь мокрой тайгой и не мешая мокрым встречным туристам, мы потихоньку спускаемся всё ниже. Вот и последний мостик через горную речку. Выходим на поляну, где нас ждут костёр и Кирилл с Иринкой. Машины ещё нет – так это мы благодаря стараниям Анрюхи пришли на час раньше. Ставим чай и достаём NZ. А в NZ Ольга заложила шоколад – аж по две плитки на брата. Мы радуемся щедрости завхоза, как дети. Идиллическая картина открылась бы стороннему наблюдателю: на милой и тихой полянке под табличкой «Опасно! Идут взрывные работы» весело потрескивает костерок, несколько человек, сидя вокруг него, ведут неторопливую беседу, попивая горячий и крепкий чай. Из окрестных зарослей смородины доносится треск ветвей, утробное порыкивание и энергичное чавканье – Коля с Сенсеем утоляют лёгкий голод. Даже Ирка занята делом – она сжигает третью пару носков. Это, конечно, хорошо – и стирать не нужно, и рюкзак полегче будет, но зачем загаживать окружающую среду!? Наконец приходит машина. Загружаемся, радостно приветствуя нашего проводника, и двигаемся в обратный путь. На обратной дороге не поделили горный серпантин со встречным Камазом. В итоге остались без бокового зеркала. Хорошо, хоть сами целы остались. К вечеру подъезжаем к вокзалу – необходимо купить билеты домой. А вот билетов-то в кассе как раз и нет. Предлагают забежать ночью – может быть что-нибудь и появится. Что ж, делать нечего, едем на базу. А там! Уже ждёт натопленная баня, вкусная рыба и холодное пиво! Есть в жизни место удовольствиям! Как приятно после парилки окунуться в чистые воды Байкала! Жать только, что после прошедшего шторма вода в озере ледяная. Ну, да нам не привыкать. После ужина вновь едем на вокзал. Но билетов нет и ночью – взамен предлагают позвонить утром, может на утренний поезд они появятся. Ни с чем возвращаемся на базу, заводим будильники, и спать. Как давно мы не спали на мягкой и ровной поверхности – аж целых три дня! 14.08.06, понедельник Обедаем, скидываем всё в рюкзаки и на уже ставшей родной «буханке» едем на вокзал. Закупаем продукты, прощаемся с Саянами. Вот и наш поезд. Вещей много, а времени мало. А едем мы опять в разных вагонах. Закидываем снарягу в тамбур, мило улыбаемся испуганной проводнице с вылезшими на лоб глазами (ну, не видела девушка ещё такого количества больших рюкзаков). От наших улыбок девушка пугается ещё больше и прячется в своё купе. Поезд трогается, мы утрамбовываем наши шмотки по верхним полкам и в очередной раз объясняем соседям, кто мы такие. Вот мы и покидаем гостеприимный берег таинственного и величественного озера Байкал. Прощайте, Саянские горы, вы были благосклонны к нам, и мы благодарим вас за это. Прощай, Бурятия со своими степями и горными цепями, дацанами и священными источниками, потрясающим пловом и незабываемыми позами. Прощай, тайга с прекрасными лиственницами и великанами-кедрами, гималайскими зайцами и саблезубыми белками, горными реками, водопадами и озёрами. Восхитительный и суровый край, мало тронутый цивилизацией и белыми людьми, оставайся таким и впредь! А мы уезжаем на запад, домой, к полузабытым «благам» цивилизации. 15.08.06, вторник И мы начали готовиться к празднованию. Расчехлили гитару и начали вспоминать переделанные три недели назад куплеты, да так, что от нашего хорового рёва полвагона сбежало – ну, не умеют люди ценить истинное искусство. Затем достали из глубин рюкзаков банку с ананасами и бутылку шампанского. И то, и другое путешествовало с нами от Перми. Дождались Мариинска – станции, на которой наш поезд стоит тридцать минут, и начали будить Сенсея. Сонный Андрюха вылез на перрон без особого энтузиазма. Тут же его окружили в меру бородатые и вполне одичавшие люди с гитарой и бутылками и начали петь. Пели мы, видимо, не очень плохо и весьма душевно, так как растрогался не только Андрюха, но и проходящие мимо местные жители. Одна старушка даже попыталась заказать нам какой-то романс из репертуара Клавдии Шульженко и очень расстроилась, узнав, что мы не бродячие музыканты, хотя очень похожи. Допели мы песню, разлили по кружкам шампанское, закусили всё это ломтиками ананаса с ножа и, уступая настойчивым требованиям проводниц, полезли в вагон. Остаток дня прошёл в воспоминаниях, перемежающихся вздохами и попытками спеть что-нибудь жизнеутверждающее. Но ни чай, ни песни не помогали – поход заканчивался, и это было грустно. За окнами мелькали перелески Западно-Сибирской равнины, ветерок из окон трепал волосы на голове, остывал в кружке правильный туристский поездной праздничный чай. В душе – умиротворение – всё же поход закончили благополучно, напряжение последних дней спало, лишь оттенок светлой печали – это нормально, ещё один маршрут завершён, ещё одна страничка жизни дописана. Оставалось лишь пить чай, смотреть в окно и вспоминать, вспоминать, вспоминать. 16.08.06, среда 17.08.06, четверг Добравшись до крыльца родного клуба, сидим на рюкзаках и будим жильцов окрестных домов песнями под гитару… два часа подряд… с шести утра… А в восемь наконец-то пришла Ольга и спасла жильцов от нас, а нас от расправы. Ну, вот и всё. Каты – в кладовке, рюкзаки, ставшие значительно легче, – на спинах. Поход окончен, господа туристы, все по домам – мыться, бриться и спать… |